ГЛАВА 13

Эгор сидел на чёрном янтарном троне, украшенном витиеватой резьбой, где мотивы бабочек переплетались с причудливой вязью из рун, черепов, разорванных сердец и роз. На этом троне вполне могло бы разместиться ещё пять таких «толстяков», как Эгор. Ноги его болтались, не доходя до каменного пола приёмного зала королевского замка. В правой руке Эгор держал кубок с пенящейся забродившей амброзией, или как её назвал учёный Кот квинтэссенцией счастья, из этой традиционной пищи богов королевский технолог научился делать пьянящий напиток, бывший скорее плотным газом, чем жидкостью. Но химический состав амброзии сейчас интересовал Эгора меньше всего, главное, чтобы не кончалось его действие. Он никогда ещё не чувствовал себя так хорошо, спокойно и весело одновременно, может быть только в далёком грудном детстве. Все переживания, страхи и мысли тихонько булькали где-то далеко внизу, в районе впалого живота. А он довольный и послушный внимал вкрадчивому низкому голосу королевы.

- За пять пустых и долгих лет ты - моя награда, мой мальчик, как тебя я видеть рада! В тебе родную душу сразу вижу, я, как и ты, здесь всё давно уж ненавижу, но, как и ты творю для Эмомира лишь добро. Мы родственные души, мой Король. Мы вечно вместе будем Эмомиром править, другие же миры мы будем на колени ставить! Настала новая эпоха, Эмобой. Апофеоз Любви и Счастья в Бессмертии нас ждёт с тобой.

Голос Королевы казался сильным и вкрадчивым одновременно. Густым потоком сладких обещаний он вливался Эгору в уши, и клубился тёплым дымом в тяжелеющей голове. Сеанс королевского гипноза длился уже около часа. А всего во дворце Эгор пробыл вдвое больше. Сначала летящее кресло из ночных бабочек вихрем пронесло его через зал, так, что он даже не успел ничего разглядеть кроме полосок света тысяч свечей. Как маленький пёстрый смерч, пролетел Эмобой вверх по винтовой лестнице одной из бесконечных башен дворца. И оказался в полутёмной комнатке, большую часть которой занимала чёрная обсидиановая квадратная ванна, в которую его аккуратно положили бабочки-рикши. Тут же от тёмных стен и потолка комнаты отделились тысячи бабочек, таких же невзрачных, как и те, что принесли его сюда. Бабочки с разным размером и разрезом крыльев, отличавшихся друг от друга цветом в серо-буро-коричневой гамме и блёклым рисунком. Но при этом все крылья были лохматыми и шерстистыми, также как и толстые брюшки. А голову каждой из бабочек украшали ветвистые усики-антенны. Пространство комнаты заполнилось бархатом шума и суетой шуршащих крыльев.

С того момента, как Эгор влетел во Дворец и услышал голос королевы, он ощущал себя спокойным и умиротворённым, словно воздух здесь пропитали какой-то анестезией. И действительно, если присмотреться, в тёмном воздухе можно было рассмотреть взвесь крупиц розовой пыли, которую старательно взбалтывали крыльями трудяги бабочки.

«Я бы, конечно предпочёл сейчас увидеть ярких дневных красавиц, но, в конце концов, и так не плохо». Бабочки, меж тем показали, что они умеют не только летать. Около сотни мохнатых насекомых с полосатым брюшком и четырьмя полупрозрачными, узкими крылышками, делающими их похожими на огромных пчёл, облепили одежду Эмобоя. Пока Эгор соображал, что происходит, они сгрызли неожиданно острыми челюстями всю его одежду, и теперь приятно щекотали лохматыми усиками и волосатыми брюшками его измождённое тело. Не успел Эгор испугаться, как бабочки, так же неожиданно, как набросились, отпрянули от него, и снова сделались невидимыми, слившись с общей летающей массой. Затем все бабочки в комнате разом исчезли, рассевшись обратно по потолку и стенам. Эгор, совершенно голый сидел в пустой комнате, в глубокой чёрной ванне, и недоумевал в чём прикол. «Эмомоли слопали эмотронную одежду, ради этого меня сюда и притащили?».

Эгор посмотрел на дыру в своей груди и с приятным удивлением заметил, что она стала гораздо меньше, края раны уверенно затягивались чёрной коркой. Двери бесшумно распахнулись и в комнату грациозно вошли две девушки, вернее куклы. Одна из них, хорошо знакомая Эгору Мания, держала в руках кувшин и кубок. А вторая – одежду и полотенце. Незнакомка, как сестра-близнец походила на Манию. Только с белыми прямыми волосами, голубыми глазами и тело, одетое в розовый купальник не украшено никаким бодиартом*.

«Барбикенка», - понял Эгор - уроки Кота не прошли даром.

- Это - Бабета, - представила спутницу Мания, - мы сейчас подготовим тебя к королевскому приёму, герой! Расслабься, пожалуйста. – Эгор расслабился и стал наблюдать за Бабетой.

«Эх, недельку бы назад», - посетовал Эгор, вовремя вспомнив, что и он не Егор, и девушки всего лишь живые куклы. Он закрыл глаз, и сразу увидел Кити.

«Какая нелепая ситуация», - подумал Эмобой, но тут на него сверху полились волшебные прохладные струи, вмиг снявшие напряжение, как телесное, так и душевное. Он открыл глаз, прикрыв его ладонью, посмотрел вверх и увидел множество бабочек с красивыми розово-бурыми крыльями. Они порхали над ним, выпуская из хоботков розовые струйки, то ли жидкости, то ли пара, конденсировавшегося в воздухе. Струек было очень много, они ласкали уставшее тело Эмобоя, как тёплый летний дождь, и в то же время бодрили его как утренняя роса. Этот живой душевный душ полностью отвлёк Эгора от любых мыслей. Он лежал, млел, слушал успокоительный ритм струек и ровный ритм фантомного сердца. Вода – это то, чего так не хватало ему всё это время в новом мире, он же водяной, пловец. «Вот бы поплавать сейчас, а ещё бы увидеть Кити, её счастливую улыбку».

- Это ванна безмятежности, - услышал Эгор в ухе шёпот Мании, - Фарфаллы собирают в реальном мире нектар цветов, а здесь он превращается в розовую воду радости. Их толстые брюшки полны им. А это – любовный напиток счастья, подарок тебе от Королевы.

Эгор почувствовал, как ему в рот вливают что-то неудержимо лёгкое, пенистое и приторно сладкое, инстинктивно глотнул и погрузился в полную нирвану. Не открывая глаз, он лежал в ванне и наслаждался. Сначала ласковой радостью насекомного душа, затем ласковой настойчивостью четырёх девичьих ручек, делавших ему лёгкий массаж, постепенно перешедший в более близкое знакомство. Робкие и нежные кукольные руки, как бы случайно скользнули Эгору меж ног. Он не сопротивлялся. И тогда быстрые мягкие пальцы легли на его древо желания, которое мгновенно выросло, и высунуло из ванны слепую голову, как перископ. Эгор лежал, не открывая глаза, и тяжело дышал, то поднимая, то опуская голову под воду. Волшебные пальчики знали своё дело, и вот уже вся кровь Эгора ушла под них, вибрируя в бешеном ритме. Юноша нырнул, и увидел счастливое лицо Кити. Он хотел, чтоб эта сладостная мука тянулась как можно дольше, но в то же время, как истинный пловец всё быстрее рвался к финишу, и вскоре острый пик наслаждения, готовый разорвать сознание в клочья, замаячил на горизонте, сил сдерживаться уже не осталось, и он тихо застонал. Чьи именно не удержавшиеся любопытные ручки ласкают его в этот сладостный момент, герой предпочёл не смотреть, в мыслях он всё равно был только с Кити. В эмореальность его вернул страшный дикий рык, от которого содрогнулись стены башни. Он полулежал в, заполненной розовой водой, ванне. Куклы и бабочки в испуге жались у противоположной стены, вода расплескалась по полу комнаты, который зарос плотным ковром неестественно ярких, пахучих экзотических цветов.

- А где полотенце? – спокойно спросил Эмобой и встал во весь свой немалый рост, - Мне не пора уже увидеться с Королевой?

Мания и Бабета, опасливо подошли к нему, и насухо вытерев огромным розовым полотенцем, стали одевать. Вместо съеденной бабочками одежды Эгору перепала новая, несильно отличавшаяся от прежней: новые кеды; джинсы; чёрный балахон, на груди которого красовалась огромная бабочка в короне, вышитой золотом.

- Королевская геральдика, - пояснила, вполне оправившаяся Мания, и подала ему его старую сумку, которую заботливые бабочки оставили рядом с ванной. Уже хорошо знакомые ему «носильщицы» подхватили его и понесли на встречу с Королевой, шок от первого взгляда на которую он благополучно пережил, только благодаря амброзии. Последняя, к сожалению уже заканчивалась в кубке, и Эгор чувствовал, как страшная реальность всё больше накрывает его. Память начинала возвращаться, розовый туман рассеивался.

Вот уже целый час он сидел на огромном троне и слушал песню любви своей самопровозглашённой невесты – бабочки с лицом голливудской богини. Слева и справа от трона стояли Мания и Бабета, символизируя народы Эмокоролевства. В ногах у трона, полулёжа пристроился удивительно молчаливый клоун. Хотя его молчание легко объяснялось не выпускаемой ни на секунду из руки, бутылкой амброзии. Эгор зачаровано глядел в рот Королеве. Этот рот достоин отдельного описания – живой и влажный, пухлогубый жадный рот жил на лице Королевы собственной жизнью. С тех пор, как Эгор увидел Маргит, её рот ни разу не закрылся, только иногда чёрные губы быстрым неуловимым движением облизывались длинным острым языком. Эгор смотрел в рот Королеве ещё и потому, что выше, в страшные выпуклые зелёные глаза, он смотреть боялся. Ниже, на огромное жирное волосатое брюхо, пересечённое тремя парами сцепленных лапок, он не мог смотреть без омерзения.

Что бы не выпустить из себя эмоции, всё больше рвавшиеся наружу, Эгор всё чаще прикладывался к кубку, пока не понял, что алкоголь его уже не берёт, и не увидел, как от него отделяются и спрыгивают с трона, дрожащие белые мышки волнения. Эгор весь сосредоточился на том, чтобы не выпустить из себя змей страха и пауков отвращения, и давно уже не слушал Королеву. Он чувствовал себя пьяным старшеклассником на уроке, которому ужасно хочется смеяться, и он с трудом сдерживается, чтобы не выдать себя. Тем более что всё так и было, только вместо учительницы - огромная чёрная бабочка с женской головой, зависшая метрах в десяти от трона, и плавно покачивающая лохматым вельветом крыльев. Мышки волнения, меж тем, продолжали разбегаться по залу. Клоун даже успел закусить одной из них амброзию. Кот-учёный весь этот час аккомпанировавший выступлению Маргит на большом, почерневшем от старости органе, почти сломал свою шею, пытаясь разглядеть бегство мышек. Только Королева не видела их, или делала вид, что не видит, продолжая разглагольствовать. В плотном воздухе зала, подогретом амброзией и свечами, висела пыльца спокойствия, висела Королева Маргит, и теперь повис её вопрос, повис, благодаря воцарившейся после него тишине. Королева замолчала, Кот тоже взял паузу. До Эгора с задержкой, но всё же дошло, только что сказанное Королевой.

- Такое же, как я, ты совершенное созданье, Эмобой, Готов ли ложе царское любви делить со мной? Зачать детей – правителей Вселенной! Ответь мне честно на вопрос, трепещущий и откровенный.

Пауза затягивалась. Эгор смущенно потупил глаз и его взгляд попал на возбуждённо дрожащий вытянутый кончик лохматого брюшка королевы, с блестящей капелькой на крайнем волоске. Вариантов ответа у него не родилось. Любовь с бабочкой – полный абсурд. Чувства, клокотавшие внутри и рвавшиеся на свободу, готовы это подтвердить. Так что соврать не получится, а обижать Маргит горькой правдой ему тоже почему-то не хотелось. Он чуял большую, серьёзную, неведомую ему пока опасность, таившуюся в её зелёных металлических глазах. «Вот я попал», - подумал парень. Спасение неожиданно пришло снизу. Клоун театрально отставил в сторону руку с бутылкой амброзии и громогласно заявил:

- Это невозможно.

- Что? – действительно не поняла Королева.

- Ну - это. Это невозможно, Ваше Готичество, - повторил красный шут.

- Что, гость непрошенный, ты мелешь? - потрясла тетрадкой, на переплёте которой было выцарапано «Эмобой», Королева, - ты только шут и в разговор Господ встревать не смеешь!

- Это невозможно, потому что у тебя нет пиписьки. – невозмутимо продолжил Тик-Так.

Королева перевернулась в воздухе от такой наглости, а Эгор, мысленно поблагодарив глупого и хамоватого приятеля, наконец, смог выпустить из себя всех змей и пауков, как будто они предназначались Клоуну:

- Замолчи, Тик, - картинно закричал он, махая рукой.

- Нет, ну как вы сможете народить суперсуществ, если у неё нет пиписьки. Это технически невозможно. – защищаясь, рассуждал Клоун.

- Вон, - закричала Королева, - как мог ты, подлый шут, всех нас здесь оскорбить упоминанием такого мерзотного и отвратительного слова? Как мог произнести его при мне?

- Писька, - не унимался Клоун.

- Гвардейцы! Выбросьте его на кладбище скорей, - свирепела Королева.

- Писька! Писька! Писька!

- К чудовищам его, пусть там орёт от страха и от боли, - окончательно вышла из себя Маргит.

Из дальних далей зала к клоуну понеслись невидимые до этого гвардейцы -

здоровяки, поперёк себя шире. Как и у тех красавцев, что храпели у моста, от голов у них остались только выбеленные ветрами черепа, любовно украшенные татуировками. Особенно потрясал металлический гребень, ввинченный у одного из громил ровно посредине блестящей черепушки. Гвардейцы, как пушинку подхватили увесистого Тик-Така под руки и побежали с ним к выходу. Ноги клоуна жалобно задёргались в воздухе, но он не унимался.

- Всё равно у вас ничего не получится! За правду страдаю. Эгор, держись!

Поняв всю серьёзность ситуации, Эгор взмолился:

- Королева, мой клоун позволил себе лишнее, но виновата в этом лишь пьянящая амброзия - шут просто перебрал. Простите его ради меня, не кидайте на растерзание. Сжальтесь!

Королева, помедлив секунду, крикнула гвардейцам:

- Стоять, покойнички! Лишь ради моего избранника не будем мы эту тварь сегодня убивать! Кидайте эту пьяную скотину за ворота. И больше во Дворец мерзавца не пускать, - и сразу успокоившись, вновь зависла перед Эгором с вопросительным видом.

Кот, воспользовавшись суматохой, успел поймать пару белых мышек, и спрятавшись за органом, сыто урчал.

- Так всё же, Эмобой, я не услышала ответ на свой вопрос?

Деваться было некуда, и Эгор сказал:

- Королева! Я здесь по чьей-то воле, так же как и ты. И я готов гипотетически делить с тобою бремя власти над Эмомиром, и всё остальное, раз так мне уготовано судьбой. Но объясни мне, как мы будем править - мирами, что сейчас нам не подвластны.

- О, юноша! Я понимаю всё твоё волненье и смятенье. Я понимаю, почему твои слова полны смиренья, а не буйной страсти. Ты первый раз столкнулся со столь идеальной и совершенной женщиной, как я, и ты заворожён, повергнут в прах моею красотою. Ты думаешь, достоин ли меня? Всё хорошо, а будет ещё лучше. Мой мальчик, успокойся, ты привыкнешь. Поверь мне, привыкаешь ко всему. Я выбрала тебя, и ты меня достоин. Вселенную ты завоюешь для меня, ведь ты Супергерой, ты Эмобой, ты Воин. И армия давно уж ждёт тебя. Грядёт война с Реалом. Я подготовила всё, как могла и дело лишь за малым. За тобой!

Эгору показалось, что Королева не просто говорит, а играет хорошо заученную роль. И он спросил:

- С кем воевать, что за война, какие цели?

- Благие цели. Мы возвращаем в мир любовь. «Бог – есть любовь», - наверно ты забыл. Чтобы вернуть свободу чувств несчастным людям, придётся нам разрушить их Реал, их общество двойных стандартов, лжи, денег и подмены естества. Я армию набрала в два захода, сначала «эмо» запустила в мир людской, как провокацию, всеобщий раздражитель, что сцементирует мне зло вокруг себя. Создаст поля высокого напряга, объединит совсем уж разных, но ненавистью полных к эмо – антиэмо. Ты их возглавишь, и разрушишь мир. Ведь чтоб построить новый Райский сад, всё старое придётся уничтожить. Людей, что старше 30 не переделать. Но лучший возраст – это лет 15, потом уже в любовь ты не поверишь так, как в этом возрасте весёлом, нежном. Поверь, Эгор ты будешь беспощаден. И всех, кто старше 18 - убьёшь. Оставшимся мы воздадим любви и счастья. И будет мир людей спасён и бабочками яркими заполнен!

«Да она просто сумасшедшая, - подумалось Эгору, - и ещё она, похоже, считает, что я полностью в её власти, под действием её магнитизма и всех этих поганых психотропов».

- Скажи мне, Королева, ведь в реальном мире я девушку оставил, как же с ней, ей скоро 18.

- Не повезло бедняжке. Прошлое лишь сон, ведь у тебя есть я. Взойдём на трон и будем вместе вечно править. А уж любви в запасниках моих не счесть компьютерам любой суперсистемы, со мной забудешь обо всём, исчезнут все твои проблемы.

- Звучит всё убедительно, но нужно мне хотя бы пару дней, чтобы дела свои все довести до точки. Чтоб с чистой совестью и головой, не замутнённой местью, на трон с тобою сесть.

- Тебя пять лет ждала я, Эмобой, что пара дней – песчинка в море. Иди, убей их всех, посей в них страх, пусть знают, кто хозяин. Пусть ждут тебя и помнят. Ты придёшь и поведёшь к кровавым их победам, во славу той одной, что их спасёт – Любви.

«Полный аут! - подумал Эгор, - Тема крылатого эмогитлера раскрыта и закрыта». Но вскидывать руку в римском приветствии он не стал, спрыгнул с трона, церемонно поклонился, и, не оглядываясь, быстрым шагом пошёл к выходу из Дворца чёрно-розового безумия.

- Я буду ждать тебя здесь через два реальных дня, любимый мой герой, мой Эмобой, - услышал он спиной, но оборачиваться не стал. Про всему залу прощально зашелестели бабочки, Кот что-то заиграл на старом органе здоровяк гвардеец услужливо открыл перед ним тяжеленную дверь, отсвечивая железными зубами.

Услышал он спиной, но оборачиваться не стал. Зашелестели прощально бабочки по всему залу. Кот заиграл что-то из «Депеш мод», Эгор вышел на кладбище, вдохнул чистый воздух Эмомира, и выпустил своё негодование, обиду, отвращение, и всё, что ещё скопилось в душе за аудиенцию с чёрной невестой. Смешавшись, все эти эмоции превратились в отвратительного гиеноподобного ящера, который с воем ускакал, петляя мимо надгробий. От свежего воздуха Эгора слегка зашатало и чтобы не упасть, он облокотился на ближайший надгробный камень. Тут же он увидел Тик-Така, лежащего под ним без движения. «Неужели убили»? Эгор осторожно потрогал ногу Клоуна носком кеда:

- А? Что? Я что, отрубился что ли? Эгор, ты всё-таки сбежал от этой шизанутой проповедницы разврата с насекомыми?

- Я в командировке. Вернее получил отсрочку. Короче, нам нужно за два дня придумать, как выйти из этой идиотской ситуации.

- Она, что, продолжает требовать от тебя интима?

- Она хочет, чтобы я уничтожил всё взрослое население Земли.

- Взамен на отказ от интима? Я бы согласился.

- Нет. Вместе с ним, чёртов шутник.

- Дело плохо, но что-нибудь придумаем. Безумная одинокая бабочка, видать, прочитала в Великой Кулинарной Книге, что сможет завести с тобой потомство. Её не переубедишь. Ха-ха, представляю этих милых гусениц с твоим личиком!

- Хватит нести чушь. Лучше скажи, сколько время?

- В реале 4 утра.

- Отлично. К 6 будем в спальном районе. Нужно навестить «друзей», солдат моей армии. Попробую решить этот вопрос сегодня, а днём увижусь с Кити и будем думать, как выбираться из объятий Маргит.

- Патетично. Кстати, Маргит не так уж и глупа. Ваше потомство, в возможности зачатия которого, я не без оснований, позволил себе усомниться на приёме, сможет действительно покорить вселенную. Ведь бабочки единственные создания, которые свободно перемещаются между мирами.

- Да, интересно, - Эгор полез в сумку, и достал ежедневник, - стих родился, почти про Маргит, хочешь – прочту?

- Валяй!

- Главная фигура сексуальной революции,
вождь секскоммунизма - Комиссар Поллюции,
диктует права, милует невинных,
удовлетворяет неудовлетворимых.
Сегодня его день, сегодня его ночь,
сегодня он хочет всем нам помочь.
А если кто считает, что в этом не нуждается,
то только опасно и трагично ошибается.
От каждого по способностям,
каждому по потребностям.
Нет места для ложной скромности!
Нет места для лютой ревности!
Комиссар ходит, целуя, походя,
тех, кто сходит с ума от похоти.
Глаза его уверенные и нахальные,
сжаты и злы, как отверстия анальные.
Все будут довольны - взошла сексзаря!
Тех, кто не хочет,- услать в лагеря!
Тех, кто не может,- схватить-расстрелять!
Остальных насильно удовлетворять!

Эгор закончил читать стих и спросил, притихшего Тик-Така:

- Ну, как?

- Знаешь, Эгор, про розового кота мне гораздо больше понравилось.