ГЛАВА 12

Тяжело дыша, резко хватая губами воздух, Эгор, только что вернувшийся из кромешной топкой тьмы, сидел на кровати в Спальном Районе и пытался придти в себя. Клоуну гораздо быстрее удалось адаптироваться, и он стоял рядом с Эгором, заботливо склонив голову на бок, и виновато глядел на него.

- Он что, умер? – наконец спросил Эгор.

- Да, брат, случайно получилось. Одним хулиганом больше, одним меньше – чепуха, дело житейское.

- Не смей цитировать моего любимого Карлсона. Он - добряк. А ты только что убил человека.

- Который виновен в твоей смерти.

- Косвенно! Мы договорились, что не будем его убивать, только посмотрим, что мы можем делать в этих дурацких снах.

- Хочу тебе напомнить, что ты первый зафинтилил этому гоблину в лоб. Дворовое детство проснулось?

- Ну да, не удержался.

- Вот и я не удержался. Люблю пошутить, дать, так сказать, позитиву. Покойник, кстати тоже слыл известным хохмачом, к тому же, если ты не понял, это он организовал убийственное собрание злодеев.

- Это ужасно, Тик. Выбираться из сна умирающего, ничего более отвратительного со мной не случалось. Я пропитан насквозь его страхом и отчаянием. И сейчас меня грызут черви сомнения и раскаяния, эти мерзкие угрызения совести, - Эгор встряхнулся, как мокрый пёс, и во все стороны от него разлетелись мокрые сороконожки и мокрицы.

- Эй, друг, - Клоун пихнул Эгора в плечо, - не надо всё так близко понимать к дырке в груди. Ты ни в чём не виноват. Кто же знал, что у этого парня такое трусливое сердце. И заметь, он испугался жить в твоём теле, а ты это тело получил благодаря ему. Так что нечего его жалеть. Это по одному они все такие жалкие и несчастные, а как собьются в стаю, разорвут любого, и без всяких сентенций.

- Я не такой, как они. И не хочу таким становиться

- Но ведь тобой, как и ими движет ненависть. Они ненавидят эмо, а ты за это ненавидишь их. Ты антиантиэмо.

- Чёрт побери тебя, Клоун, вместе с твоими эмо! Я только хочу отомстить конкретным людям за их конкретное зло, и мне плевать, какая бирка на них при этом наклеена.

- И всё-таки, ты зря себя обманываешь. Люди, убившие тебя такие же убогие, как эмо, только вывернутые на изнанку. Это обычное дело для гомосапиенса, большинству людей для самоидентификации и душевного комфорта, необходимо кого-то ненавидеть. Все сообщества построены либо по принципу любви, либо по принципу ненависти. Последние, естественно, гораздо агрессивнее.

- Ты хочешь сказать, что ненависть сильнее любви?

- Нет, думаю, слабее. Без любви бы не было ничего. Поэтому ненависть и бесится.

- Ты совсем меня запутал, Толстый. Короче, вывод такой. Я продолжаю мстить. Я чётко помню троих: крепыша, девицу и блондина, брызнувшего мне пламенем в лицо. Тебя с собой я больше не беру.

- Если убийства врагов не приносят тебе радости, а только душевные страдания, может ну её на фиг, эту месть?

- Зло должно быть наказано, Тик. Ничего, переживу, помучаюсь. Око за око. Вспомни пустой взгляд Кити, вспомни слёзы моей матери. Эти ублюдки должны ответить за всё, - Эгор заплакал и отвернулся от Клоуна. За кроватью немедленно выросли розовые кусты, в корнях которых клубились изумрудные змеи. Клоун аккуратно похлопал Эгора по узкой спине.

-Ладно, ладно, страдания очищают душу. Но лучше по возможности её не пачкать смолоду. Только помни, брат, что любая война, даже самая справедливая – это кровь, грязь и слёзы… В любом случае в Реале наступил день, и продолжить мстить ты сможешь часов через 12, не раньше. И что прикажешь делать всё это время?

- Мне всё равно. Слушай, Клоун, меня, похоже, отпускает, поревел и стало легче, совсем, как в детстве. Я что, и вправду становлюсь эмо?

- Хм, как бы тебе сказать, чтоб не обидеть…

- И ещё, Тики. Такая странная штука, даже не знаю.

- Какая штука?

- Я стих придумал. Это нормально?

- Нет, брат, это не нормально. Но у эмо это случается. Зачти-ка, не стесняйся.

- Неужели ты простишь мне

Всё, что не было у нас?

Неужели к чудо-двери

Подберётся ключ другой.

Неужели мне не надо

Отводить в смятении глаз.

Неужели ты не будешь

В них глядеть с такой тоской.

- Спасибо, брат!

- Придурок, это для Кити!

- Всё равно, мне нравится. Советую записать. Чтоб не забыть. В сумке эмобоя обязательно должен быть ноутбук.

Эгор залез в сумку, покопался в ней, и выудил ежедневник с ручкой в пружинке переплёта.

- Странно, что я его раньше не замечал, - пробормотал юноша и стал записывать своё первое стихотворение.

- Я думаю, что там всё появляется по мере необходимости, – сказал Тик-Так, но Эгор погрузился в себя и не слушал его.

- Эй, поэт, я тоже кой-чего могу, - обиделся Клоун - Я – поэт, зовусь я Эмо, от меня вам трепонема! Круто?

Эгор, не слушая, кивнул. Густые розовые кусты, выросшие из слёз героя и закрывавшие его с Клоуном от площади, раздвинулись и оттуда появились понурые, Мания и Кот:

- Отвратительное стихотворение, - буркнул Кот, сменивший чёрную оправу на розовую.

- Мы тоже рады вас видеть, - и вправду обрадовался, запрыгавший на месте толстяк, - Обнажённая с котом.

- Тики! – рыкнул Эгор.

- В смысле, натурщица с учёным животным. А мы тут мозг модератора антиэмо сообщества замочили, а теперь стишками балуемся, - радостно басил Клоун.

- Модератор – большой человек! Королева будет недовольна. Обезглавили часть её армии, - засокрушался Кот.

- Королева дружит с антиэмо? – изумился Эгор.

- Эмо и антиэмо реального мира – тайная армия Королевы Маргит, - важно ответил Кот.

- По-моему – бред, – сказал Клоун.

Кот только неодобрительно помотал круглой головой:

-Нам сейчас не до диспутов. Королева Маргит в гневе. Нас с Манией чуть не растерзали. Мы должны немедленно выдвигаться во Дворец.

- Ладно, я не против. Сейчас, только стих про кота допишу, и идём, - сказал Эмобой. Мания села рядом с ним на кровать и заглянула в тетрадь.

- Я тоже хотел бы послушать про кота, - обиженно загнусил учёный.

- Пожалуйста, - Эгор встал и продекламировал:

Очень грустный розовый кот
поскакал на трех лапах вперед,
а за ним, не зная преград,
как суровый и верный солдат,
вислым пузом по лужам стучит,
черный пёс вдогонку бежит.
По дороге, съев комара,
черный пёс, залаяв, встает.
И кончается вдруг игра,
только кот все бежит вперед.
Скачет в мир он, где нет собак,
где котов большая семья.
О, трёхногий хвостатый дурак,
как тебя понимаю я.

К моменту, когда Эгор закончил, Кот уже вытирался кружевным платочком, а Мания размазывала слёзы ладонью по щекам.

Клоун три раза громко хлопнул в ладоши:

- Зачёт тебе по котоведению. Хотя сыровато, вон какое болото развели.

- Прекрасно, прекрасно, сир. Прости Эгор.

- Ну что, пошли к королеве. Я готов.

- И я готов любить котов, - добавил Клоун.

Сначала они шли молча, Мания, как всегда, в плеере, Кот, шмыгая носом, Клоун, глупо улыбаясь, и Эгор, весь в себе, возможно, сочиняя следующий стих. Ничего вокруг не привлекало внимания, всё те же пыльные улицы, одинаковые дома, никакие живые твари им на глаза не попадались. Первым не выдержал тишины, естественно, Клоун. Он решил поумничать с Манией, к которой был явно не равнодушен:

- Послушай, куколка, я вот всё равно никак не пойму, каким образом увязывается брутальный хардкор* родоначальников эмо и нынешняя чёрно-розовая тусовка. Или ты по Реалу не специалист?

Мания сняла наушники:

- Но почему же. Я могу тебе ответить. Никаким. Думаю, что если бы эти хардкоровцы увидели сладких богатеньких бездельников, которые сейчас называют себя эмо, они бы сильно огорчились. С другой стороны, это общая беда различных музыкальных субкультур и их последователей. Ну а почему так происходит, я не знаю.

- Я тебе всё объясню, - сказал Тик-Так, и взял куклу под руку - дискредитация прогрессивной идеологии и её подмена – это реакция техногенного общества потребления, не терпящего никакого проявления индивидуальности, которая может помешать продавать толпе свой товар, в данном случае - свою культуру, свой стиль жизни. Самый простой способ – это приручить прогрессивное явление. Каждое новое поколение пытается вырваться из оков общества, придумать свой язык, свою систему ценностей. В ответ на поиски себя в ЛСД и свободной любви, вместо рокеров-бунтарей, появились удобные для продажи карманные глэм-рокеры. Саморазрушающихся, злых, эпатажных, социально-ориентированных панков быстренько подменили весёлыми поп-панками, при всей забавности своей, которые вряд ли могли кого-нибудь напугать или растормошить. Ну и конечно, появление первых эмо не могло не поколебать основ общества потребления. Искренние личные чувства, настоящие эмоции, а не суррогат, поставляемый масскультурой – это не порядок. И как реакция появляются догматические правила поведения «Эмо»: что эмо должны носить, как говорить, море правил - узкие штаны, розово-чёрные рамки – глядишь, и всё в порядке – хорошая идея погребена под потребительским мусором. Где теперь эти мифические труэмо*, никто не знает. Их не видно, потому, что они не выпячиваются. Видно одних позёров. Но, не смотря на всё это, даже позёры несут определённую миссию в мире сериалов с закадровым смехом. Они будят эмоции настоящие, и самые разные – в первую очередь раздражение, неприязнь, отвращение, презрение, жалость, и уж вне всякого сомнения - интерес, формируя зеркальное движение своих антиподов – антиэмо. «Они такие же, как мы, только со знаком плюс» - говорят Эмо про антиэмо. Но на самом деле, и те и другие ущербные, потому что пытаются разделить человеческую личность пополам. Одни – угрюмые изгои, нытики с печатью аутизма и мрачной рефлексии, на искусственно заплаканных лицах. А вторые – пластмассово позитивные, хохочущие по любому поводу псевдооптимисты, целенаправленно ненавидящие первых, и этим ограничившие смысл своей жизни. Как можно отделить смех от слёз, а радость от печали, ведь это так же искусственно, как и безыскусно! Вывод простой: человека разумного общество превратило в человека тупо потребляющего, и теперь, когда он пытается вернуть себе, хотя бы право чувствовать и выражать свои эмоции, его моментально ставят в стойло. Веди себя так, если ты эмо, выгляди так, слушай то… Вот собственно и всё.

Эгор, Кукла и Кот слушали монолог скачущего Клоуна с открытыми ртами.

- Коллега, - наконец, придя в себя, сказал Кот, - Вы не перестаёте меня удивлять. Теория антинаучная, но довольно интересная. Хотя и ересь.

- Банальная социопсихология Реала, - обиженная за позёров Мания опять надела наушники

- Послушай, Тики! – Зло сказал Эгор, - В следующий раз, когда захочешь склеить девушку, выбери другую тему. Меня ещё в той жизни достали эти бесконечные разговоры о явлении, которое и выеденного яйца не стоит. Но тогда я знал, что эти разговоры с Кити заканчиваются классным сексом, вернее его подобием, но это не важно. Важно, что в этих разговорах-спорах про эмо, мне нравилось только та часть, когда они заканчивались. А поскольку, нам с тобой эта фаза не грозит, я больше никогда не желаю слышать всей этой охенеи. Понятно?

- Понятно, - сказал Клоун и показал пальцем вперёд. - Это что? Кладбище что ли?

Улица выходила на бесконечный пустырь, заставленный чёрными вертикальными плитами. У многих надгробий рыдали безутешные эмокиды, рядом с ними паслись плюшевые мишки и тряпичные куклы с ниточными крестиками вместо глаз.

- Это кладбище несчастных любовей. А это Дворец Королевы Маргит, - указал Кот на огромный готический замок, высящийся посреди кладбища, и пронзающий острыми башнями небо.

- Отличное место для дворца, - осклабился Клоун, - и энергетика замечательная.

- Для Маргит плохой энергетики не существует, - парировал Кот, - Королева способна преобразовать любую отрицательную энергию в положительную для себя. В реальном мире здесь тоже кладбище.

Эгор смотрел на мрачную громаду дворца, построенного очевидным безумцем, и понимал, что это то место в Эмомире, где ему находиться хотелось бы меньше всего. Мания, незаметно подошла к нему и шепнула на ухо:

- Ничего не бойся, ничему не удивляйся, и запрячь свои чувства как можно глубже.

Эгор усмехнулся. Чего ему ещё бояться, чему удивляться? Но совет запомнил. Они шли уже по кладбищу, мимо надгробий и плачущих, не обращающих на них внимания, эмокидов. Дворец приближался, и Кот занервничал:

- Эгор, сир, прости, но я уверен, что всё, что я рассказывал тебе про Эмокоролевство, вылетело у тебя из головы. Поэтому я хотел бы ещё раз быстренько всё повторить, дабы не ударить в грязь лицом перед великой Маргит.

- Валяй, - невесело согласился Эгор.

- Значит так. – затараторил Кот - Кроме эмоций в Эмомире после прихода Королевы стали жить куклы самые разнообразные. Обычные с непропорционально большими головами стали эмокидами, а плюшевых мишек и тряпичных кукол они забрали себе в качестве братьев меньших. Селиться эмокиды стали в местах позитивных разломов. Наш мир тонкий, а где тонко, там и рвётся. Так вот, концертные площадки, стадионы, роддома – вот наиболее любимые места поселения эмокидов.

- А как же цирк? – встрял Тик-Так.

- Цирк находится в центре эмокоролевства, и как многие кинотеатры и театры является местом поселения других аборигенов эмомира – барбикенов. Их меньше, чем эмокидов, и они отличаются внешне. Их пропорции гораздо ближе к человеческим или к манекенам, если вам так будет удобно. Да и чего там долго говорить – вон, Мания – типичный представитель барбикенов.

- Только внешне, - огрызнулась Мания.

- Да, Мания у нас бунтарка. Она порвала со своими корнями и живёт с эмокидами. Так вот, барбикены во всём пытаются подражать праздной человеческой богеме. В их стане царит культ вещей и украшений, естественно игрушечных. Они имитируют семейную жизнь, шоу-бизнез, шопинг, офисную работу. Главная задача их жизни – получение максимального количества удовольствий. Они гнушаются чистыми эмоциями из Реала, поэтому, в обмен на добытые ими в Реале любовь и счастье, Королева даёт им модифицированные и сублимированные удовольствия в порошках и каплях. У барбикенов превалирует практически одна эмоция – самодовольство, ну ещё презрение по отношению к эмокидам. Если для эмо-кукол – главное в жизни любовь, то фетиш барбикенов – секс.

- Они считают, что получают от него кайф, но это самообман. На самом деле, без любви они просто обкрадывают себя. Жалкие, пустые создания, - сказала Мания.

- Вот так считают эмокиды, - продолжал Кот, - и не без основания, барбикены действительно пустые, полые внутри создания, зато у них действительно есть первичные половые признаки, в отличие от кукол-эмокидов.

- Ага, - зло обрадовался Клоун, - Я же говорил, что у позёров нет половых органов, они – бесполое «оно». Барби – полые, а эмо – бесполые.

- Зато, у них есть чувства и в отличии от барбикенов, они наполнены любовью. – парировала Мания.

- Так, - поправил очки Кот, - Тут мы подошли к самому интересному. Великая Королева Маргит создала всю эту чёрно-розовую моду. Когда чудовища были побеждены, гвардия ушла в свой перманентный запой, а Королева села на трон. Она спросила у своего народа, чего он хочет. Тогда барбикены попросили центр города, и ещё пополнить их запасы розового золота и чёрных отправляющих веществ, а эмокуклы попросили заполнить их тела душой. И Королева выполнила их просьбы.

- Тела всех эмокукол и одной безумной барби Мании заполнили квинтэссенцией любви и метафизиологическим раствором, рецепт которого принадлежит вашему покорному слуге, - не дождавшись аплодисментов, Кот продолжил.

- Поначалу эмокуклы никак не могли поверить свалившемуся на них счастью, и всё время проверяли на месте ли их жидкая душа, прорезая свои запястья. Прошло несколько лет, все уже привыкли к своему заполнению, а дурная привычка резаться осталась, и уж совсем непонятно, как она просочилась в реальный мир.

- Подожди-ка, Кот, - сказал Эгор. - Чёрно-розовую моду придумала ваша Королева, и она здесь началась раньше, чем в Реале?

- Да, да, Эмобой. Это Королева Маргит является ответственной за появление моды на «Эмо» в реальном мире. И армии эмо и антиэмо всего лишь часть её грандиозного замысла, главной действующей фигурой которого являешься ты.

- Класс, - сказал Эгор.

- Кот! – Сказал Клоун, - С куклами более-менее всё понятно, а кто такой ты?

- Я паж, советник, первый и последний министр Королевы, к тому же известный учёный. Пять лет назад я прибыл сюда с Маргит, и тех пор гордо несу свою службу.

- А, по-моему, ты гордо несёшь ахинею. Откуда это вы с Маргит тут нарисовались?

- Не твоё пёсье дело, - надулся Кот и замолчал.

Закат уже обнял всю линию горизонта, когда разношерстная компания подошла к глубокому рву, опоясывающему мрачный Дворец, заслонивший пол неба. Через ров к парадным воротам вёл горбатый мостик с чёрными перилами. На той стороне рва, по бокам от мостика храпели два дюжих тела.

- Гвардейцы, - прошептала, показав на них рукой Мания. Здоровенные бугаи лежали на спине во весь свой исполинский рост. Одеты они были в чёрные джинсовые шорты и чёрные футболки с белыми. На ногах - тяжёлые ботинки, все открытые глазу части тела гвардейцев испещряли бесчисленные татуировки. Даже черепа, причём в прямом смысле, поскольку белые, покрытые тату, черепа с пустыми глазницами, заменяли гвардейцам головы.

- Алкашня, - поморщился Кот, проходя мимо них.

-Они классные, ты с ними подружишься, - опять заговорщицки шепнула Эгору Мания. Они уже подошли к воротам дворца, над которыми розовела надпись «Бог ест любовь», как тяжёлые створки ворот распахнулись, и оттуда вылетели мириады ночных бабочек. Они подхватили Эгора, и, изобразив из своей массы некое подобие летающего трона, внесли его во Дворец, где в полумраке дрожали розоватые язычки пламени свечей в чёрных канделябрах и в исполинском колесе люстры.

- Ну, здравствуй, мой Король!

Моя награда и отрада!

Мой эмобой, мой мальчик, мой герой!

Услышал Эгор низкий утробный голос, от которого сладко защекотало внутри.